И кто у нас не замахивается на Вильяма-то, на Шекспира?! И все театры считают именно свою трактовку «нетленок» оригинальнейшей до конгениальности. Так и надо!!! Не успела Глуховская концептуально воплотиться в «Гамлете» на сцене слоновской Академдрамы, как в Киселёвском ТЮЗе Цинман поставил своего Шекспира – «Много шума из ничего» в сценической редакции Екатерины Ракитиной. Она решила представить текст «непричёсанным», подчас – брутальным. А уж о том, что на всех сценических площадках Саратова с шекспировской драматургией каждый интерпретатор делает, что хочет, до полного изнеможения, нет и разговора.

В «Теремке» художником спектакля «Сон в летнюю ночь» Михаилом Гаврюшовым на голову героя одет ночной горшок, а у Ии Воробьёвой, руководящей «Свободным театром», в пьесе «Гамлет на четверть часа. Ликбез» Тома Стоппарда все персонажи – клоуны.

Вот что-то похожее на клоунаду показал и тюзовский коллектив. Фантастичные костюмы, созданные по эскизам Николая Горобца, отсылают к фильму «Дюна» с рок-певцом Стингом, к балетам Дягилева времён «Серебряного века», группе «Куин» и шоу трансвеститов. Материи на артистах с преизбытком, перьев на головных уборах тоже, а мужчины в дамских платьях… одним словом – концептуально...

Вот только если постмодерн рвёт живую ткань культур человечества, то шоу, созданное из Шекспира подобно детской игрушке – волчку, раскручивается так, что после трёх с лишним часов смотрения ощущаешь себя втянутым в подобие интерактива, из которого не хочется выходить. Финал оказывается бессмысленным, ненужным, резко обрывающим вращение волчка-действия. И когда текст, созданный на основе шекспировского Ракитиной, завершается, хочется какого-нибудь Стоппарда, что ли… Ещё на часок.

В ТЮЗовской «Четвёртой высоте» (проекте Лоевского) в форме читки была представлена матерная постановка «Волчёк». Кажется, сам дух её оплодотворил нынешнюю пьесу. Гаврюшовым героям-стражникам в руки даны пушечка-мортира и другой странный предмет, напоминающий если не летающую тарелочку, то как раз волчёк. Причём, символизм этих предметов очевиден: стражники, пародирующие педерастическо-мужской балет под «Танец маленьких лебедей», вывезя эти железяки на сцену, развозят их быстро по углам, да там и оставляют как сценический антураж-ассамбляж.

Можно усмотреть в декорациях из обручей и верёвок, тумб и гроба на колёсиках с откидной пластиковой крышкой аллюзии клетки, можно сопоставить нынешнее решение Гаврюшовым сцены с его же тюзовскими «Строителем Сольнесом» и «Вестсайдской историей». Только надо ли? В параллелях и сплетениях трагедии и комедии, шутовства и патетики – раскручивание разрисованного косыми яркими разноцветными полосами, волчка.

Цвета сливаются, монологи проскакивают, свет, созданный москвичём Александром Панасюком, появившемся у нас вместе с новым театральным завлитом Ириной Озёрной и делавшим «Синюю птицу» с «Поздней любовью» – работает великолепно: от сдержанно-холодного в начале до буйства во втором акте. Великолепно освещается актёр Кузин, со своим профильным лицом в чёрно-белом костюме предстающим истинным злодеем. Его интриган и аутсайдер Дон Джон целен и притягательно зловещ.

Другое дело – священник Брат Франциск. Его метания от камерности увещеваний в хламиде-подряснике к выспренности в облачении, уподоблённом таковому у главы римо-католиков (позументы, фибула, тиара) не убеждают в том, что перед зрителями – священник. Скорее – белый клоун, ряженый. Такая концепция может родиться именно у нас – в стране православной. Представление в чумовом спектакле еретика-католика как клоуна, его шаржирование совершенно нормально. Ведь детскость, беззлобие строк Даниила Хармса «Железный градусник трясут, Вокруг Петрова с криком скачут И в двери страшный гроб несут» при всём абсурде чудо, как хороша!

Собравшиеся на сцене делают всё понарошку. В пластиковом гробу помещается чучело с маской вместо лица: «И затолкав туда Петрова Уходят с криками «готово!»

Зрители «Много шума из ничего» получают много буффонады из ничего. Цинман и все актёры – молодцы. Молодец художник Гаврюшов. Придумавший такие «крылья», самурайские и «шахматные» костюмы Горобец – тоже молодец. А создавший музыкальное оформление спектакля зав.музыкальной частью ТЮЗа, глава джаз-банда и бард Сергей Ткачёв – просто умница.