СТАТЬИ


УЗНАТЬ СУДЬБУ…

Александр Амусин
(Окончание. Начало в №……..)
Нина возразить не успела. По улице бежал соседский мальчишка Славик и, размахивая Витиной рубашкой, кричал:
- Баба Клава, тётя Нина, Витька утоп, Витька утоп!
- Этого ещё не хватало, - перекрестилась Клавдия Сергеевна, - уйти и то не может по-человечески. Обязательно какой-нибудь фортель выкинет.
- Мама, ну как ты можешь! У тебя зять погиб, отец твоего внука, а ты его костеришь, почём зря, - усмехнувшись, перебила её Нина.
- В-в-в-ну-ну-ка!? Когда! Как внука… Какого внука? - всплеснула руками Клавдия Сергеевна, - я так и знала! Докувыркались, изверги. Сколько раз предупреждала, чтоб не шлялась на речку! Предупрежда… - но, обратив внимание на спокойное лицо Нины, вдруг осеклась и тихо-тихо прошептала:
- А ты чего это такая – не такая, как будто и не твой муж утоп?
Нина улыбнулась.
- Ой, мама, ты не знаешь, как он меня сейчас разыг…
И снова она не успела договорить. Соседский мальчик, подбежав к Клавдии Сергеевне, протянул ей рубашку.
- Он там, на берегу. Я его сколько мог вытащил, он об корягу животом, он там, он там…
- Как на берегу, как животом. Так ты не разыгрываешь?
- Я правду говорю, правду! Ей Богу, правду!
- Витя! Витенька! Витюшенька!
Нина, схватив рубашку и рыдая, спотыкаясь и падая, побежала обратно к речке. Мать, не понимая, что происходит с дочерью, постояла немного и скорым шагом пошла следом. А на берег уже со всех концов села сбегались сельчане. Виктор сидел, покачиваясь, закрывая обеими руками рану, и со стоном повторял:
- Откуда? Кто её приволок? Вчера же не было, вчера же не было, не было вчера, не было.
Сельчане,  обступив  парня, тихо переговаривались. Увидев перепачканную землёй, рыдающую Нину, молча расступились. Она кинулась перед мужем на колени и, целуя то лоб, то плечи, то его окровавленные руки, запричитала:
- Витенька, сердце моё, глазоньки мои, любимушка, да как же это так получилось, родненький, любименький. Да как же это так…
Увидев зияющую рану мужа, рванула подол платья и попыталась перевязать. Кто-то из деревенских женщин протянул свой платок. Клавдия Сергеевна, глядя на рыдающую дочку, стоящую на коленях перед Виктором, брезгливо поморщилась. В это время раздался шум подъезжающей машины, визг тормозов. Больничный уазик чуть не врезался в толпу. Из него торопливо вышли местный врач Валентина Борисовна и  участковый Матвей Захарович. Валентина Борисовна, наспех перевязав рану Виктора, велела срочно ехать в больницу. Сразу несколько мужчин перенесли парня в машину. С мужем уехала и Нина. А участковый, поговорив с теми, кто остался на берегу, разделся и осторожно полез в воду. Уже через несколько минут он вытаскивал из воды огромную тяжёлую корягу, что когда-то торчала на берегу сучковатым пнём.
- Слухай, Захарыч, а Витька-то не зря говорил!  Ещё вчерась эта коряга здесь валялась. Я сам видел, - раздался из толпы чей-то старческий голос. И тут же молодой добавил:
- Точно, дядь Матвей, была  здесь. Я её даже попытался с места сдвинуть, да не вышло, корнями в землю вросла - не выдрать. Это какой же силищей нужно обладать, что бы её в воду швырнуть!
- Похоже, не силищей, а обыкновенным топором. Толстые-то корешки обрублены, - ответил Матвей Захарович,  внимательно оглядывая корягу. Мужики тоже окружили пнину и стали рассматривать так,  как будто видели в первый раз.
- Похоже,  здоровый мужик корни отрубал. Видишь, какие толстые, а обрублены одним ударом.
- А ведь знал, зараза, куда кидать. В этом месте только Витька с Ниной купались. Другие все пониже песочек выбирают, и камыша там нет.
- Да Нинка отродясь плавать не умела, один Витька нырял…
- Это что же получается? Парню корягу специально подкинули?
Матвей Захарович помалкивал, внимательно прислушиваясь к разговорам. Прислушивалась и Клавдия Сергеевна.
- Это что же, у Витька конкурента завелась, коль дело такое?
- Брось словоблудить, Нинка хоть и видная, да чистая…
- Я-то что… Моя-то давеча говорила, что разводится она с Витьком…
- Чего мелешь, чего мелешь! Ты видел, как она об ём убивалась, да за такую бабу пол жизни не жалко.
- Да, что-то тут не срастается, мужики. Бабы судачат, что они расводятся, а  тут такое на глазах.
- Нет, конкурента точно извести Витьку хотела! Глянь, чтоб коряга не всплыла, в дупло булыжей напичкали.
- Слухай, а что это Васька Коротаев телеграммы Клавке шлёт? Не письма, а телеграммы, чтобы всё село знало, о чём написано!
- Дурью мается, коли шлёт. У самого ни кола, ни двора, вот и цепляется к Нинке, на дом Клавкин  позарился.
- Да ты что брешешь! Я был у него в городе, в трёхкомнатной квартире живёт.
- Правильно, у дяди своего. Тот сейчас с семьей в Монголию на три года уехал по контракту. Ну и пустил племянничка за домом присмотреть. А к осени возвращается. Вот Васёк и подыскивает, к какому боку приладиться.
- Причём тут Васёк, корягу вчерась швырнули, Васёк полгода как в деревне не появлялся.
- А ктож кинул? Клавка с Нинкой?
- Мужики! А где коряга лежала, кто помнит? Давайте-ка её на прежнее место приладим, - предложил участковый, чувствуя, что неуёмная мужицкая фантазия может перерасти в бесполезный спор и даже большее. Сразу же несколько человек перенесли сучковатую пнину к обрубленным корням, а Матвей Захарович взял прутик и стал им размахивать над корягой, словно топором. Мужики, наблюдая за его действиями, улыбались, и только Клавдия Сергеевна подошла к участковому и тихо спросила:
- Что, Захарыч, левша рубил?
- Похоже. Ты-то на кого  думаешь?
Клавдия Сергеевна усмехнулась.
- На того же, на кого и ты.
Уже на следующий день в селе не говорили о разводе Нины и Виктора. Рана у парня оказалась хоть и тяжёлой, но не смертельной. Нина его чуть ли не на руках носила, лишь бы он выздоровел. Село бурлило сплетнями да пересудами, в каждой бабульке проснулся детектив. До слёз в глазах, до пены на устах одни доказывали, что Васька тайком ночью приезжал, что бы злосчастную корягу набить булыжниками да в речку швырнуть, другие клялись, что это сделала Клавдия, а третьи шепотком намекали, что и у Ниночки рыльце в пушку. Не зря же она так на людях свою любовь показывает. Глаза пытается застить. Глаза! И только один Матвей Захарович посмеивался, слушая бабулькины версии, да помалкивал. Он даже в город не ездил к Ваське, а через два дня после этого случая пришел в дом сельского почтальона Самсоновой и положил на стол наручники.
- Ну что, Зинаида Михайловна, сама расскажешь или помочь?
Самсонова, сорокалетняя крепкая женщина, даже не удивилась его приходу и словам. Взглянув на поблескивающий  металл, поставила рядом два блюдца с чашками для чая, вазочку с вареньем и конфетами.
- Тебе, Захарович, по-горячее или как?
- Давай пока без чая.
- Ну, тогда всухомятку рассказывай.
- С чего начать? С того, как твоя Вика Виктора обожала, а он Нинку предпочёл? Или с того, как ты их застукала на речке? А может рассказать,  как ты решила отомстить Виктору и распускала сплетни о его разводе …
- Не наворачивай! Ты же всего лишь участковый, а не Лев Толстой. Даже если  прав, у тебя есть доказательства? Или ты думаешь,  я газетки и журнальчики только по домам разношу, не заглядывая? Ошибаешься. Свидетелей, что именно я корягу в реку кинула  - нет, а без них меня любой суд оправдает. Потому как признаваться я ни в чём не буду. Так что помни, а я ещё и буквы знаю!
- А какие в селе должны быть доказательства? Если я завтра двум бабкам расскажу хотя бы половину того, что знаю, сама догадываешся. Для тебя село тюрьмой станет. Со стыда на каждом шагу тлеть будешь.
- Не расскажешь, и в тюрьму не поведёшь. Судьбу законом не измерить. Сам знаешь, Вика из–за Витьки бездетная. По-молодости согрешили, а теперь локти кусает. Я ей предлагала ребеночка оставить, а она ни в какую. Потому и в город подалась, от стыда подальше. А этот…  уже и забыл о ней. Счастливый, ходит  лыбится... Ну, ничего. Он своё получил, допрыгался.
- Значит, отомстила?
- Как могла. Вася своей новогодней телеграммой для Клавдии подсказал. А ты как догадался? По селу сплетничают, что мужик корягу в воду подкинул.
- Профессия тебя подвела. Не каждый мужик выдюжит таскать по пять километров такие сумки с газетами. Да и потом, ты же левша.
Матвей Захарович взял со стола наручники, открыл дверь.
- Знаешь, что про нашу милицию говорят из–за таких, как ты? Молчишь? А я скажу.  Говорят, что мы работать не умеем, преступников не ищем!
Через неделю Зинаида Михайловна из села уехала.