От нас требовалось только поставить свою подпись на листке бумаги из записной книжки обслуживающего нас официанта.
В Москве нам досталось еще немного пражского коммунизма. Мы прилетели туда ровно в 11 часов, в то же самое время, в которое вылетели из Праги. Во Внуково нас встретила Каменская Ольга Ивановна, долгие годы проработавшая в Коминтерне в отделе по эмиграции. Она нас сопровождала до гостиницы «Центральная», что на улице Горького в самом центре Москвы, и разместила в забронированные одноместные номера на пятом этаже. Тут мы узнали, что гости размещаются по этажам в зависимости от занимаемой должности в партии, находящейся в оппозиции: на первом этаже - секретарь ЦК, на втором - члены политбюро и т.д.
Партийным работникам рангом ниже достается пятый - последний этаж. Стало быть, у нас не было ни персонального автомобиля, ни права совершать самостоятельные прогулки по памятным местам города, пользоваться услугами буфета, права на индивидуальный просмотр кинолент. Единственная оставшаяся от пражского коммунизма привилегия - это общепит. Мы питались наравне со всеми привилегированными гостями в - гостинице «Центральная», одной из самых престижных по тем временам, в ресторане «Астория». Питались бесплатно, могли заказывать самые дорогостоящие блюда и напитки и приглашать любое количество гостей.
От нас требовалось только поставить свою подпись на листке бумаги из записной книжки обслуживающего нас официанта. Официальная беседа с куратором Ольгой Ивановной началась сразу после нашего прибытия к месту жительства. Ольга Ивановна спросила по-деловому строго, чем собираемся заниматься. И я ответил без промедления, что приехал сюда писать книгу о преступлениях Тито.
- Ну хорошо, я об этом уже слышала. Писать вы можете сколько угодно и о чем угодно, но я о другом спрашиваю: на что собираетесь жить. Как вы намерены зарабатывать себе на хлеб насущный?
Вопрос был настолько откровенным и неожиданным, что я, промолчав в ответ, только пожал плечами.
- Кроме того, вы опасный свидетель, знающий много компрометирующего, и Тито сделает все возможное, чтобы заставить вас замолчать. И мы, раз предоставили право на убежище, должны заботиться о вашей безопасности, и поэтому подыскали местечко понадежнее. - Это как, в Сибирь?
- Нет, не в Сибирь. Хотя там тоже люди живут. Там имеются научно-исследовательские институты, не только отдельные закрытые города, но и целые регионы. Вы можете посвятить себя науке, во всяком случае, пока агенты Тито будут гоняться за вами. Но я ничего не навязываю, вы вправе выбирать сами любой из закрытых городов Союза, а также факультет, на котором будете учиться. Государство вам обеспечит повышенную стипендию и комнату в общежитии. Знаю другое - пока здесь вы должны подчиняться мне и не делать ни одного выхода в город, не устанавливать какие-либо связи с друзьями без предварительного согласования со мной. В течение двух недель вы должны сидеть здесь и набросать на бумаге, зачем пришли, что хотите делать - все то, о чем собирались сообщить ЦК нашей партии, и лишь потом мы будем принимать решения о том, как быть дальше. Питаться будете в «Астории» - одном из самых престижных ресторанов нашего города.
Беседа была конфиденциальная. Меня она вполне устраивала. Получу комнату в общежитии, повышенную стипендию и буду писать книгу о Голом Острове. Что до учебы - диплом получу, если даже ни одной книги не открою. В мыслях я уже определился - буду изучать русский язык и литературу. Язык за 5 лет выучу так, между прочим, общаясь со студентами. Неделько между тем вернулся разочарованный. Еще в коридоре сказал мне по-военному решительно: это все. С меня хватит! - Чего хватит?
- Политики. Через шесть лет стану врачом и буду лечить людей. Разве не видишь, что нас продали. Хрущев договорился с Тито. - Вижу, но тому же Хрущеву нужен свидетель, чтобы можно было нажать на Тито. Именно такими свидетелями являемся мы с тобой, и нам будет предоставлена возможность написать этот обвинительный документ.
- Возможно, только наши свидетельства никогда опубликованы не будут.
- Насчет никогда позволь не согласиться. Политики тоже меняются. Одни уходят - другие приходят. Хрущев не вечен. На его место придет другой. Между прочим, засекреченные обвинения с годами приобретают дополнительную разоблачительную силу. - Пиши, пиши, я не против, только без меня. К тому же я никакой не писатель и не журналист. Куда же отправимся учиться? - спросил он. Поразмыслив немного, решили: конечно же, не в Сибирь. Давай на Волгу... Так мы с Неделько оказались в Саратове, закрытом городе. Это был июль 1958 года...
На этом обрываются воспоминания Бранко Арсениевича, который не успел их завершить...