Распад Югославии Тито, стоявшей на фундаменте соглашений ялтинской конференции, начался в 1948 году, сразу по окончанию Второй мировой войны. С разрывом советско-югославских отношений (новая Югославия создавалась под знаменем нерушимой дружбы двух братских народов) и последующим затем неуклонным дрейфом Югославии на Запад, в логово самых яростных противников Советского Союза. Исторический разворот, определивший трагическую судьбу Югославии, начался со шпионского дела, как, впрочем, и многочисленные политические процессы в Советском Союзе 30-х годов. В мае 1948 года в письме Сталина и Молотова, ставшем началом почти что полувековой конфронтации Белграда и Москвы, хорошо информированный Кремль как бы предупреждает Тито о наличии в его непосредственном окружении целого ряда западных агентов, среди которых первой строкой значится имя и поныне здравствующего в Швейцарии 95-летнего Владимира Велебита – одного из ближайших соратников Тито, выполнявшего в начале войны функцию сотрудника разведцентра Коминтерна на Балканах. На официальном уровне Велебит выполнял ответственные поручения Тито, в частности, на переговорах с Великобританией и как доверенное лицо самого президента. По окончании Второй мировой войны был назначен сначала помощником, а потом заместителем министра иностранных дел. Поработал и помощником министра внешней торговли, и послом в Лондоне и Риме. Что и говорить, типичная карьера «серого кардинала», действующего за кулисами официальной политики. И вот, обвинение этого самого «серого кардинала», доверенного лица самого Тито, в шпионаже в пользу западных разведывательных служб ударило рикошетом по престижу всего белградского руководства, в частности, по набирающему обороты международному престижу самого Тито, поставило под сомнение многие достижения возглавляемого им партизанского движения. Конечно, дальнейшее разрастание конфликта можно было бы предотвратить путём отстранения от занимаемых должностей с последующим арестом лиц, подозреваемых Кремлём в причастности к западным разведывательным службам, устроить показательные судилища, как это сделали болгары с В. Черевенко, румыны с А. Пауркер, венгры с Ласло Райко и многими другими, если бы цепочка не тянулась от Велебита к вершине айсберга – к самому Тито.
Вот что по этому поводу более чем полвека спустя заявляет главный обвиняемый в шпионаже, ныне здравствующий Владимир Велебит. В недавней беседе с известным югославским журналистом Драганом Бисеничем он сообщает: «В декабре 1939 года по просьбе Герты Хас, жены Тито, я поехал в Стамбул отвезти некоему видному партийному деятелю паспорт и доклад ЦК компартии Хорватии. Я и не знал, что речь идёт о Тито. Тито задержал меня на пять дней. Мы ежедневно гуляли, разговаривали, вместе обедали и ужинали, казалось, я ему понравился. На прощание он сказал, что когда вернётся в Югославию, непременно меня найдёт. В марте 1940 года он вернулся, нашёл меня в Загребе и первым делом спросил: не хочу ли я вступить в партию. Я сказал, что очень хочу, и он лично принял меня в КПЮ…
Тито родился в крестьянской семье, в молодости был рабочим и, в общем, стеснялся этого. Отсюда постоянное стремление выглядеть человеком более высокого статуса. Он огромное внимание уделял одежде, всегда был предельно элегантен, я никогда, даже в самые трудные годы войны, не видел его небритым. К этому ещё одна забавная подробность: все его фальшивые паспорта были выписаны на какого-нибудь инженера или учёного. Это было даже рискованно: что, если бы кто-нибудь завёл с ним профессиональный разговор? Сразу стало бы ясно, какой он инженер или доктор наук…
В декабре 1943 года по поручению Тито я прибыл в Каир, где познакомился с американцем Робертом Джонсом, которого госдепартамент откомандировал в распоряжение вновь созданного управления стратегических служб. Это была разведывательная организация, сформированная для оказания помощи Сопротивлению в Европе. Позднее она станет известна как ЦРУ. С Джонсом мы дружили до самой его смерти…
В мае 1944 года Тито предложил Черчиллю послать в Лондон постоянного представителя нашей армии. Тот согласился, и в Лондон поехал я…
Во время поездки в Лондон я поработал на советскую разведку (утверждает обвиняемый Москвой в шпионаже Владимир Велебит). Однако, как десятилетие спустя, в послевоенном периоде, вплоть до прихода к власти Никиты Хрущёва, среди самых высокопоставленных чиновников английской разведывательной службы находился советский разведчик, и в Москве буквально через ночь узнавали все сверхсекретные начинания Лондона».
Тито знал, что начатая Кремлём шпионская афера нацелена на него, ибо все, обвиняемые в шпионаже высокопоставленные чиновники, так или иначе выполняли его поручения и поэтому, дабы не оказаться на скамье подсудимых, он принял вызов и перешёл в наступление, обвиняя Кремль и своего главного противника Сталина в шпиономании. Тито не защищает самого себя, ему ещё не было объявлено обвинение в предательстве. Он встаёт на защиту жертв сталинских репрессий в защиту невинно пострадавших революционеров. Всё это происходит в конце 40-х – начале 50-х, в ту самую пору, когда «холодная война» набирает обороты и США вынашивают самые серьёзные планы по нанесению ядерных ударов по территории СССР. Поэтому Тито буквально через ночь становится флагманом идеологической борьбы против СССР. Его поддерживают не только западные разведывательные службы, но и значительная часть околосталинской кремлёвской элиты, находящейся в непрерывном страхе повторения 1937 года. Нет, вслух они либо не говорят ничего, либо клеймят позором возглавляемое Тито белградское правительство. Но в глубине души Тито становится их кумиром – политическим лидером первой величины. Десятилетие спустя, когда эта самая антисталинская теневая элита выйдет из подполья и придёт к власти, Н. Хрущёв спецрейсом полетит в Югославию поклониться своему кумиру. А ещё два десятилетия спустя Леонид Ильич Брежнев во главе советской делегации на похоронах Тито посчитает своей большой заслугой то, что ему удалось, в нарушение регламента, провести свою делегацию и занять самое почётное место у тела великого покойника. Двойное предательство
Окрылённый широкомасштабной поддержкой цивилизованного Запада и негласной нецивилизованного Востока, Тито сразу, в начале 1949 года, переходит в наступление внутри страны, создаёт развёрнутую систему концентрационных лагерей и бросает за решётку десятки тысяч потенциальных приверженцев идеи дружбы с великим русским народом. Надо сказать, что абсолютное большинство репрессированных югославов – это люди, которые и в 1941 году определились за борьбу против немецких захватчиков вместе с братским народом России, и в 1949 году отстаивали дружбу славянских народов как залог выживания отнюдь не по соображениям коммунистической идеологии. В обоих случаях речь шла о защите единой славянской цивилизации, веры, культуры, многовековых традициях, вошедших в кровь и плоть, в сознание народа, что в одиночку выжить, сохранить свою культурно-этническую самобытность просто невозможно. Поэтому резкий поворот Югославии в 1948 году с Востока на Запад явился вторым по значимости предательством национальной идеи, культурно-этнической самобытности, всего того, что создавалось на протяжении многих веков в совместной борьбе против нашествия многочисленных врагов с Востока и Запада.
Первый наиболее серьёзный, крупномасштабный удар по славянской цивилизации нанесла Октябрьская социалистическая революция в России, заявив о строительстве нового мира, новой цивилизации, без учёта наработок и достижений предыдущих поколений. Старый мир мы разрушим до основания – таков один из основополагающих принципов революционных преобразований. Идея наивна и утопична. Какой бы великой ни была Россия, разрушить весь мир, национальные образования, культуру и начать строительство новой цивилизации с чистого листа она не могла, хотя бы потому, что новое на пустом месте не создаётся. Сначала надо восстановить то разрушенное до основания старое, ибо любой новый виток в развитии мировой цивилизации опирается на прочный фундамент «старых» достижений. Эту закономерность прекрасно понимали деятели эпохи Возрождения. Они ничего не разрушали до основания и не провозглашали своей целью создание новой цивилизации. Они возрождали лучшие достижения предыдущих цивилизаций, главным образом Греции и Рима, и этого было достаточно для того, чтобы обеспечить новый виток развития.
Таким образом, Сталин и его лучший ученик Тито делают одно общее дело: разрушая до основания «старую» славянскую цивилизацию, пытаются построить свою собственную, каждый в пределах своих владений. И тот, и другой в своих стремлениях разрушить всё старое, дабы расчистить почву для строительства нового, быстро находят слабые места, так называемую «ахиллесову пяту» противника. А противник у них один и тот же – национализм. У Сталина русский, у Тито – великосребский. Оторвать народ от родной почвы, его истории, той цивилизации, которая создавалась усилиями многих поколений предков, превратить его в бесформенную массу без веры и объединяющей национальной идеи – это и есть «ахиллесова пята» любого народа. И поэтому, какие бы ни были достижения в области строительства индустриального общества, а они несомненно были у обоих лидеров, утрата национальной идеи, оборванная нить цивилизацийного строительства в обязательном порядке ведёт к разложению этноса – распаду нации и национального государства.
Тито не отказывается от социализма. Он противопоставляет свой самоуправленческий социализм социализму советскому, сохраняя при этом все атрибуты тоталитарного общества: руководящую роль им же возглавляемой коммунистической партии и через неё осуществление личной власти. Он не отказывается от диктатуры пролетариата, как одного из способов существования тоталитарного общества. Он решителен и беспощаден в борьбе против всех своих как реально существующих, так и потенциальных противников.
И, наконец, он, Тито, куда радикальнее своего учителя Сталина в денационализации общества. Как и большинство диктаторов-самодержцев, началом истории своей страны он считает свой собственный приход к власти, перечёркивая, таким образом, всю многовековую историю народа. Тито, разрушая всё до основания, дабы на этом пепелище воздвигнуть себе обелиск славы, создаёт все необходимые предпосылки для распада государства сразу после его кончины. Кстати, этот распад страны его тоже устраивает. Он создаёт историю своего величия, а история запишет: пока был живой великий вождь и учитель, была страна, народу жилось неплохо. Как не стало Тито – страна развалилась. Такое уже было, все великие властители древнего мира тащили за собой в могилу свои заслуги и достижения. Тито принадлежал к той плеяде властодержцев, которые придерживались принципа: «После меня хоть потоп…». И то, что «потоп» начался сразу после его кончины – это его заслуга. В этом, пожалуй, главное сходство двух диктаторов – Сталина и Тито.
Бранко АРСЕНИЕВИЧ