Меню

Поиск: "и" "или"


  Международный подшипниковый концерн "Автоштамп". Предлагает широкий ассортимент подшипников, шин, ремней.










 
№11 (431) 12 марта 2002
Премьера. Даргомыжский по Станиславскому
Наша газета уже писала о творчестве Андрея Сергеева, а вернее - о его концептуальном видении современной театральной драматургии («ЗО» № 6, 5.02.2003 г.). Теперь же, когда «Русалка» Сергеева воплощена в жизнь на сцене Саратовского академического театра оперы и балета, стоит воскликнуть: «Браво!». Браво - руководителям театра Юрию Кочневу и Илье Кияненко. «Русалка» на саратовской сцене стала одновременно и авангардной, и главное - полной реалистического здравомыслия.
Опытнейший и одновременно - находящийся, как говорится, в самом расцвете сил, Сергеев для оперы - дебютант. Дебютировал он и как главный художник спектакля. В его «Русалке» нет ни на йоту аляпистости, китчевости, пошлости. Цвета костюмов очень сдержанны. Декорации - лаконичны. Сухая ветвь справа напоминает о Японии, а быть может, - о китайском модерне - живописи «го-хуа». По центру - колесо. Ну понятно: «Русалка», мельница... Но одновременно это - символизм (особенно когда колесо подсвечивается снизу). В первом действии его кружение несколько отвлекает от происходящего, усиливая, однако, при этом драматизм и уводя от слов (пусть даже написанных пером гения) к знаку. Это - как в японской философии «манга». Прочтение Сергеевым Даргомыжского весьма уважительно. То есть режиссер-постановщик не насилует мозги зрителей своим творческим эго. При этом зрители одновременно являются и слушателями же, впитывая в себя великую музыку в достойнейшем исполнении.
Была тем не менее заметна какая-то небольшая первоначальная робость Князя (О. Ковтуненко) перед дородной Наташей (народная артистка России В. Баранова). Да вот еще в самом финале артисты миманса, кажется, немного свернули от русалочьей темы к загробно-ведьминской (чему способствовало задымление сцены). Москвич Андрей Сергеев признался, что сделал «Русалку» по системе Станиславского. «И в опере, а не только в драме тоже создаются живые образы. Наташа не может бросаться в воду, ничего не переживая. Нужно разобраться, что толкает ее на самоубийство. И ответ на эти вопросы нужно найти, руководствуясь реалистическим методом». Сергеев выше всего ставит оперное искусство при Сталине. «В сороковые-пятидесятые годы опера в России переживала большой подъем, который был связан с реформированием подхода к оперному искусству. Его соединили с основами системы Станиславского. И все оперные режиссеры той великой эпохи вышли из студии Станиславского».
После постановок Белова можно порадоваться за театр, поставивший в этом сезоне такое «Лебединое озеро» и такую «Русалку».
Достойное искусство молодого Миловидова
«В искусстве, в том числе и изобразительном, главное - выражение мысли, чувства, мироощущения, всего того, что можно назвать духовной атмосферой времени». Б.М. Миловидов
Юбилейная выставка Бориса Васильевича Миловидова «Сквозь пелену времен...» открылась в Радищевском музее вслед за подобной в Энгельсском краеведческом музее. Сближает обе экспозиции само построение, в котором помимо живописи и графики присутствуют записные книжки, документы, другие личные вещи выдающегося художника-педагога. К этому обязывает сам мемориальный характер: ведь Миловидову исполнилось сто лет со дня рождения.
Реалист, яркий выразитель духовной атмосферы своего времени, Миловидов (как и на фронте Великой Отечественной) ежечасно был на передовой, на переднем рубеже борьбы за здоровое искусство советского народа. Пионеры с моделями планеров на одной из выставленных сейчас картин - это будущие герои, те, кого гордо прозвали сталинскими соколами. В пейзажном жанре Миловидов испытал сильнейшее влияние одного из корифеев Серебряного века, своего наставника Петра Саввича Уткина. Глядя на выставленные работы 20-30-х годов, можно проводить аналогии с техничностью Дейнеки, Пахомова и даже Павла Кузнецова. Но это - Миловидов... Молодой, горячо преданный своей стране, влюбленный в ее героику.
Он был (и об этом свидетельствует нынешняя выставка) по-хорошему авангардным. Тем же, кто попытается сейчас, пользуясь плодами демократического перестоечного разврата, очернить творческое имя Бориса Васильевича Миловидова, нелишне напомнить строки мемуаров члена Союза журналистов России, художника Владимира Бутенко: «Он был одержим идеями, расширяющими познание искусства. Пользуясь расположением Завьяловой, директора Радищевского музея, организовал посещение запасников, хранилища идеологически не потребных работ «Левых» и авангардистов. Здесь я впервые увидел образец ассамбляжа, натюрморт В. Юстицкого «Живописная композиция» (1920 г.). Познакомились (студенты 4-го курса художественного училища - Б. Г.) с реставратором и художником Н. Гущиным, его аллегорически сочной живописью, далекой от соцреализма. Встреча стала началом дружбы Виктора Чудина с Николаем Михайловичем Гущиным, удивительным человеком и художником, учеником Константина Коровина» («ДГ» № 5, 2003 г.).
Заслуженному работнику культуры России В.К. Бутенко стоит поверить! Миловидов -борец с формализмом - обладал удивительной широтой взглядов и отнюдь не был узколобым «человеком в футляре». Просто он прекрасно понимал, что путь формализма катастрофичен. Сейчас как никогда стоит обратиться к творческому наследию Миловидова. Нравственно насущно печатать музею и любым иным издательствам не только «Острые углы», всякие абстрактные «Три линии» Родченко, кубики и квадратики, но альбомы-монографии о творчестве таких мастеров, как Миловидов.
Узор Хижнякова на прозаическом полотне
По просьбе маленькой читательницы библиотеки для детей и юношества имени Пушкина, на презентации книги «Черемуховый цвет» ее автор - Юрий Хижняков - прочитал стихи о Сталине на белорусском языке. Дело в том, что саратовский писатель Хижняков провел свое детство в Белоруссии. Родился он в 1938 году на станции Рукополь Краснопартизанского района Саратовской области, а в 1940 году его отца вместе с семьей командировали в город Белосток (Западная Белоруссия) на строительство аэродрома. До 1944 года семья находилась в оккупации.
В «Черемуховый цвет» - восьмую книгу Хижнякова (среди прочих) вошли «Партизанский фонарик» и «Андрейкины уроки» - рассказы о жизни советских детей под гнетом фашистов. Сам автор, выступая перед школьниками младших классов, рассказал историю про шнапс и шпик. Его старшую сестру немцы забрали в остарбайтеры (в Третьем рейхе на заводах, фабриках и фермах, а также в сфере услуг работало много тысяч славян - жителей оккупированных территорий, а по улицам Берлина гарцевали русские казаки в форме спецчастей вермахта). Сестра сбежала из вагона и вернулась к семье. Тогда за ней приехали двое немцев. Они забрали всю семью. Но пока ехали, повстречали телегу с возницей, знавшим мать Хижнякова. Он пообещал немцам: «Шнапс, шпик!». Свернули. После угощения оккупанты подобрели и отпустили Хижняковых под честное слово явиться сестре в комендатуру и встать на учет. Рассказ Юрия Александровича растрогал не только слушателей - детей, но и учителей - молодых людей, не знавших ужасов той войны. А еще он исполнил на баяне фронтовые мелодии, которым все негромко подпевали.
«Проза Хижнякова существует как неотъемлемый узор на прозаическом полотне писательской организации, а главное, - имеет своего читателя, за которого Хижняков борется и которого умеет находить, предлагая ему свои книжечки», - пишет во вступлении к «Черемуховому цвету» член Союза писателей Владимир Пырков. Он также отмечает, что произведения Юрия Хижнякова «на первый взгляд неброские». Действительно, проникнуться самой сутью ряда рассказов может именно волгарь, заядлый рыбак. «Рыба находилась в своей родной стихии, я же, выдыхаясь, понял, что проигрываю. Взяв курс на берег, я поволок рыбу туда. Но она, видимо, угадала мои намерения и, вновь сильно дернув, оборвала леску...». («Дубковские пареньки»). Рассказы саратовца (в силу специфики) публиковались журналом «Рыболов-спортсмен». Были у него публикации в «Новой Волге», в кадяевской газете «И смех и грех», доводилось и мне оформлять хижняковские строки в районной «Большой Волге». Как записано в «Черемуховом цвету», суммарный тираж публикаций Хижнякова перевалил за миллион. Тираж новинки тоже немалый - тысяча триста пятьдесят штук. Причем часть его автор подарил сиротам детдомов и учащимся школ-интернатов.
Выступления в школах послужат Хижнякову не просто рекламой. Именно взаимоотдача здесь и важна. Это понял областной министр образования Сергей Суровов, помогая в издании книги. Много теплых слов нашлось для автора и у маститого критика, экс-директора Приволжского книжного издательства Владимира Азанова. Он призвал обратить внимание педагогов на литературные произведения о русской природе, на Аксакова, Пришвина, Соколова-Микитова.
Теперь же и «Черемуховый цвет» займет в этом ряду свое (пусть и очень скромное, но достойное) место.