СТАТЬИ


Обновление канона

Марина Галушкина, Татьяна Гурова, Дарья Денисова
«Эксперт»
Стремление сделать русское образование простым и прагматичным абсолютно абсурдно. Оно не только противоречит сложившейся за века уникальной интеллектуальности нашего образования, оно противоречит и духу времени
 
«Образование нас предает. Мир так быстро меняется, а системы образования так косны и инертны, будто, попав в ловушку времени, они продолжают обслуживать прошлую эпоху, которая давно закончилась». Это цитата из книги американцев Гордона Драйдена и Джаннетт Вос «Революция в образовании». Образование застряло в прошлом.
Оно оказалось одной из самых инертных, упругих социально-экономических конструкций. И в то же время эта конструкция одна из самых значимых для любого общества. «Образование делает будущее, но, если оно застряло в прошлом, значит, будущего у нас нет?» - такой вопрос тревожит ныне развитый западный мир. Каждый, кто заглянет в западную публицистику на образовательные темы, увидит там полный перечень так хорошо знакомых нам проблем. Нехватка государственных средств для финансирования сильных образовательных учреждений, разрыв школ элитарных и массовых, низкая образованность граждан вплоть до отсутствия элементарных знаний, падение авторитета и престижности профессии учителя и преподавателя, вымывание талантливых и амбициозных из сферы образования - все это черты не только нашего, но и «их» образования.
Глобальный кризис образования западного мира - одна из веских причин того, почему сегодня нам надо интересоваться особенностями русской школы. Этот кризис открывает перед нами уникальные возможности занять огромный рынок обновленного образования, и произойти это может в ближайшие десятилетия. О том, что такой рынок появится, писали еще в конце прошлого века. Например, в 80-х в докладе Римского клуба было сказано, что XXI век будет веком образования: человек, покорив насколько возможно природу и добившись материального благополучия, вновь задумается, как ему все-таки стать счастливым.
Но, возможно, другая причина - наши дети - еще важнее. Где-то в середине 90-х все мы, у кого были дети школьного возраста, вдруг почти одновременно заметили, что в школах их не учат. Открытие было шокирующим. Мы так привыкли знать, что у нас лучшее в мире образование.
Каков смысл в введении единого государственного экзамена? Если это способ борьбы с коррупцией в образовании, то не лучше ли приспособить к делу прокуратуру?
Или другой вопрос: зачем мы переходим с привычной пятилетней системы образования на двухступенчатую - четыре года до бакалавра и еще два до магистра? Если для того, чтобы человек как можно раньше вышел на рынок труда, то, во-первых, кто сказал, что ему легко там будет найти работу, а во-вторых, решение этой задачи уже найдено - большинство современных студентов работает. Если же мы просто хотим скопировать западную систему (а очень на это похоже), то, учитывая их собственный кризис, можно смело предположить, что мы делаем глупость.
Реформаторы выступают за прагматизацию образования, необходимость
избавления от избыточных знаний и замены их на навыки, которые приведут человека к социальному успеху; фундаменталисты говорят: «Черт с ним, с успехом. Мы никогда не откажемся от фундаментальности нашего образования». На чьей стороне правда?
Перебирая в голове истории современников, мы замечаем, что люди, получившие лучшее из всех фундаментальных образований - Физтеха, МГУ, МИФИ, - в большинстве своем преуспевают. То есть вроде бы фундаментализм не противоречит прагматизму, и наоборот: можно сказать, что нет ничего полезнее хорошего фундаментального образования. Значит - нет реформам, сохраним все как есть? Но мы же видим - наших детей в школах не учат.
ЗОЛОТОЙ КАНОН И ЕГО ОБОРОТНАЯ СТОРОНА
Чтобы избежать обвинений в невежестве, сразу скажем, что российское образование возникло не как нечто самобытное. Помимо классно-урочной системы, изобретенной Яном Амосом Коменским (которая, впрочем, завоевала практически весь мир), русское образование изначально базировалось на трех европейских школах - немецкой, французской и, в меньшей степени, английской. Немцы подарили нам основательность в изучении дисциплин. Французы и англичане - вкус к тонкому интеллектуальному общению ученика и учителя. Но, соединив эти элементы с нашей врожденной способностью к глубокой интуиции и потребностью воспринимать мир в целостности, мы в результате произвели на свет то, что сегодня безусловно можно называть русским стилем в образовании.
- Знаете, у меня по поводу русского образования ум с сердцем не в ладу, - говорит Исаак Фрумин, бывший директор школы, а ныне координатор российских образовательных проектов Всемирного банка. - Сердцем, конечно, я люблю это образование. Я сам плоть от плоти его - отлично учился и вырос в семье учителей. Россия осталась одной из немногих стран, где до сих пор геометрия преподается фактически по Евклиду. Пожалуй, ни в одной стране не существует такого мощного "золотого канона" - обязательной программы по литературе. Для нас важно, чтобы ребенок - причем каждый! - знал "Погиб поэт, невольник чести" или "Я памятник себе воздвиг нерукотворный". Такой связи с классической культурой нет практически нигде.
Или другая черта, связанная с интеллектуальностью, - уважение к интеллектуальному авторитету. Россия - одна из немногих стран, где до сих пор литературная критика является частью обучения литературе.
- Но. Вы же хотели сказать "но"...
-         Наше образование совершенно не было направлено на то, чтобы формировать собственную точку зрения на Катерину. Дети могут повторить клише про "луч света в темном царстве", но при этом они не в состоянии написать элементарного дневника. Они не способны к развернутому, красивому и понятному высказыванию. Почему наш "золотой канон" не меняется? И это, кстати, касается не только литературы. У нас содержание математического образования всерьез не пересматривалось последние тридцать лет. У нас мало людей, по-настоящему грамотных математически. У нас даже нет курса теории вероятности!
- А почему бы не изменить "золотой канон"?
-         Система слишком тугая. Одна женщина из педагогических чиновников как-то сказала: "До тех пор, пока в школе будет работать хотя бы один русский учитель, мы будем преподавать «Обломова». Но вы-то будете преподавать, а будут ли дети его изучать? Ведь совершенно неочевидно, что в новой культурной ситуации он нужен.
Я не хочу сказать, что надо заимствовать, например, американскую модель, хотя бы потому, что американцы сами последние десять лет всерьез обсуждают, должны ли все дети в начальной школе знать Клеопатру. Они не удовлетворены своим прагматизмом и хотят создать тот же "золотой канон".
- То есть они хотят стать похожими на нас?
- Главное, что они меняются. Они думают. А мы упорно продолжаем кричать, что нам не нужна американская школа - и это правильно, и поэтому давайте сохраним все как есть, - а вот это уже страшно.
ЧТО ПОСТАВИТЬ НА МЕСТО ИСТИНЫ
Доцент философского факультета МГУ Алексей Козырев говорит, что в университете можно наблюдать буйное введение на всех факультетах образовательных структур, которые могут принести высокий сиюминутный доход просто потому, что люди готовы платить большие деньги, сами не отдавая себе отчет, за что они платят.
НЕКОТОРЫЕ КОНСТАТАЦИИ
Для русского образования характерен универсализм. Как элегантно сформулировал это ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов, "русская школа из каждого стремится вырастить Леонардо да Винчи".
Наше образование плохо оформлено методически. "Если сравнить американский и российский учебники, то легко заметить разницу, - говорит Ярослав Кузьминов. - Американский учебник блестяще написан, ты сразу понимаешь, что до тебя хотели донести, хотя объем материала в нем значительно меньше. В российских же учебниках вдвое-втрое больше материала, но до этого материала очень тяжело добраться".
И наконец, русская школа устроена таким образом, что она не мотивирует среднего ученика к самостоятельной мысли или действию. Впрочем, зная сущность детей не понаслышке, можно предположить, что школа не только не мотивирует к творчеству, но каким-то странным образом убивает эту врожденную, в той или иной степени присущую каждому ребенку тягу к осуществлению перемен.
ВЫЗОВ ВРЕМЕНИ
Зачем человеку образование? Раньше школьный конвейер позволял дешево и быстро организовать достаточно массовое обучение. Школа до недавнего времени была уверена, что она способна дать знания, которых хватит на всю жизнь. Эта образовательная парадигма перестала работать в прошлом веке.
Мир стал слишком разнообразным, а тренд его развития - слишком неопределенным. И значит, теперь человек должен не знать и уметь применять конкретное знание в известной ситуации, а понимать развитие объекта и подбирать ресурсы для того, чтобы реагировать на новую ситуацию. Требуется человек развивающийся, человек, творчески воспринимающий действительность.
Вот слова, с которыми обращается ректор Московской высшей школы социальных и экономических наук Теодор Шанин к своим студентам: "Я буду очень удивлен, если каждый из вас в течение своей профессиональной жизни не поменяет четыре специальности. И поэтому готовить вас «узко», к специфической профессии, не вполне эффективно. Вам надо готовиться к взрослости, к способности употребить аналитическое мышление, к способности переброситься с позиции на позицию, понимать изменившиеся условия и в этих условиях действовать".
ОБ ИДЕНТИЧНОСТИ
Образование - это институт. А один из смыслов термина "институт" - наставление, то есть задавание неких установок, базовых состояний, традиции или всего того, что потом отражается в слове "идентичность", - говорит заместитель директора Института человека РАН философ Олег Генисаретский.
- Есть ли воля, и если есть, то у кого?
-         Тут все упирается в русский вопрос. Помните, в конце девятнадцатого века стоял рабочий вопрос, женский вопрос. Вопросы, которые стояли, но которые было не принято признавать. Так сегодня с русским вопросом. Вопрос самоидентификации народа, составляющего большинство граждан России, народа, чей язык является государственным, считается неполиткорректным. Задать его значит попасть под очень пристальное внимание.
 
Через что фиксируется определение и сохранение своей идентичности?
-         Через углубление в собственные традиции, в собственные ресурсы. И тут всплывает значение гуманитарного знания. Почему в нашем преподавании истории так мало византийской ветви (собственно нашей истории) по сравнению с историей европейской? Почему история России всерьез преподается только с Петра Первого? А тысяча лет собственной истории, они что, пустые, что ли? И так везде.
 
Сколько шума недавно было в школах по поводу курса православной культуры. Говорили, что это возбудит религиозную вражду. Но это не только вопрос церкви, это вопрос культуры как таковой. Тысячу лет народ инвестировал свою творческую энергию в искусство, литературу, которые были религиозными. И вклад в культуру этот признан. Почему же в школе этого не должно быть?
Нам нужно расширять среду, с которой знакомится ребенок, -литературную, музыкальную, визуальную. Каптерев, замечательный педагог, вообще считал, что среднее образование должно заканчиваться кругосветным путешествием. Максимум возможного надо видеть воочию. А то до анекдотов доходит: первого сентября затеняем окна и смотрим выцветший слайд - Левитан, "Золотая осень".
НИ НА ЧЕМ НЕ НАСТАИВАТЬ
Нам нет нужды отказываться от своей интеллектуальности и, извините за выражение, духовности. "Наиболее важными вопросами в сфере образования являются те, что помогают человеку ясно осознать, кем ему следует быть и как ему следует жить. Справедливо, что поиск ответов на эти вопросы даст результаты, имеющие прагматическую ценность". Эти слова произнесены в 1973 году японским философом Дайсаку Икедой, и его мысль тут же в диалоге подтверждает сугубо западный человек Арнольд Дж. Тойнби: "Я полагаю, что цель образования должна быть религиозной, а не меркантильной".
Это то, на что рождается спрос. Зачем же мы, бормоча неустанно: "Если мы такие умные, то почему такие бедные", - стремимся побыстрее стать похожими на практичный Запад, в то время как Запад стремится избавиться от прагматичности? Мы просто плохо образованы. Мы не можем, выражаясь словами Бориса Эльконина, выйти из состояния аффекта, проанализировать ситуацию и подготовить решение. Нужна новая мифологическая составляющая школы.