Меню

Поиск: "и" "или"


  Международный подшипниковый концерн "Автоштамп". Предлагает широкий ассортимент подшипников, шин, ремней.






 
№39 (407) 25 сентября 2002
СВИДЕТЕЛЬ
- Не только ваша забота, но и наша свобода. Если все время жить в самом надежном укрытии, ни о какой личной свободе речи быть не может. Если на то пошло, приличная тюрьма - самое надежное укрытие.
Десять дней при коммунизме До Праги мы летели без сопровождения. Наши сопровождающие постояли у входа на посадочную площадку, пока мы не поднялись по трапу, помахали своими черными шляпами и ушли. В аэропорту нас встретил официальный представитель ЦК. Представился он как Златко. Имя, видимо, не настоящее, фамилию не назвал. Я и Неделько очень хотели пить и попросили его купить чего-нибудь.
- Извиняюсь, но у меня в кармане нет ни единого гроша. В ЦК партии зарплату отменили. Уже который месяц живем при коммунизме. Потерпите немного, вас разместят в мотеле «Прага», это специальный мотель для наших гостей. Там те же порядки, что и в ЦК.
Златко одет до неприличия скромно. На нем старый помятый пиджак и брюки непоглаженные - широкие, как две юбки. Такие тогда были модны только в России, и у нас их называли русские шаровары. Учился он в Москве на филологическом факультете, очень любил русский язык, обожал русскую литературу, знал наизусть стихи Есенина, Блока, и конечно, Маяковского. Тема репрессий 1937 года его мало интресует. Он считает, что великие дела, такие, как строительство нового общества, требуют великих жертв. Он по-комсомольски наивен, убежден в своей правоте. Такими и мы были до войны и последовавшем за ней Голым Островом. Его жизненный девиз такой же: «Главное, видеть мишень, знать, куда стрелять на случай необходимости».
Легковая «Шкода» новейшего образца подвезла нас прямо к главному входу мотеля «Прага», что в самом центре города. На проходной нам выдали персональные номера. Мне - № 3, Неделько - № 5. Златко пояснил, что этот номер нам обеспечит выполнение всех пожеланий во время проживания в этом мотеле. В наших апартаментах возле входной двери находится красный телефончик, достаточно снять трубку и нажать номер 3 или 5, как тут же прибежит официант и примет наш заказ.
- Вот это коммунизм. А как быть с официантом? Кто будет выполнять все его желания? - спросил Неделько, ни к кому не обращаясь. Действительно, в «Праге» мы получили хорошие апартаменты на втором этаже, чуть повыше - на третьем этаже - находился небольшой, но весьма уютный кинозал, и мы со своими волшебными номерами в любое удобное для нас время могли заказать прокрутить специально для нас любую самую современную киноленту. В зале - небольшие столики, на двоих-троих. Два официанта подавали питье, главным образом пиво, кофе с коньяком.
У дверей мотеля нас ждал персональный автомобиль, и мы, показывая свои номерочки, могли отправиться в поездку по городу. Если на весь день, за пределы Праги, то с утреца надо было сделать заявочку, какие районы города, музеи, исторические памятники хотим посетить, чтобы хозяева заранее могли подобрать экскурсовода. Что до еды, которая нужна во время экскурсии, то в буфете, прямо перед выходом, показывая свой волшебный номер, можно было заказать на вынос все, что душа пожелает. И при этом никакого сопровождения. Мы действительно свободны во всем: в выборе кинолент, еды, городов, пляжа на Влтаве. Правда, в этой свободе мы пока что одинокие, так же, как были в римских лесах в поиске ночлегов. И это одиночество пугает.
Вечером, на третий день нашего пребывания в Праге, у меня на квартире собрались трое официальных представителей ЦК партии. Беседу начали с того, что правительство Чехословацкой Республики нам тоже предоставило право на политическое убежище, и мы, при желании, можем остаться здесь. ЦК сделает все, чтобы помочь нам при осуществлении наших намерений.
Я сомневался в возможности осуществления этих намерений именно здесь. Чехословакия еще тогда была самым слабым звеном восточного социализма. Чувствуя грядущие грозы, общество еще тогда стало раскалываться на две противоборствующие группировки - сталинистов и антисталинистов. Причем последняя сильнее. Ее кумир - Тито. Причем раскол стал настолько глубоким, что тема лагерей, обвинения Тито в его преступлениях ничего не могут изменить в психологии чешского обывателя. Книга, если я сумею ее написать и напечатать, в вихре антисталинистской и антисоветской истерии, останется незамечена, выброшена на обочину общественной жизни, как очередной пропагандистский памфлет. А это гораздо хуже, чем если бы не писать и не печатать ее.
- Но ведь лагеря были не только у нас на Голом Острове, но еще и в Сибири. Весь вопрос в том, сможет ли социализм существовать без диктатуры, диктатура - без репрессий. И вообще, можно ли людей без кнута загнать в некий общий огород равенства. Что станет с людьми, если их лишить права на постоянный поиск личной выгоды? Не получится ли стадо послушной скотины?..
- Да, действительно, люди хотят равенства с вышестоящей кастой, но только до поры до времени, пока не выровнялись - пока такое равенство приносит выгоду.
- В этом беда любой революции: угнетенные хотят равенства с властвующей буржуазией, но только пока сами не стали господами, у руля государства. И что нам делать с оборжуазившимися пролетариями - загонять в лагеря на перевоспитание?
Нашим новым собеседникам не понравилась начатая еще в Риме беседа, не желая ее продолжения, они спросили:
- И вы об этом собираетесь писать ваши литературные опусы?
- Упаси бог. Это всего-навсего размышления без выводов и теоретического обоснования. Книга о Голом Острове - это документальная повесть, свидетельства двух очевидцев о небывалых преступлениях режима Тито против своих бывших однопартийцев и единомышленников. Наши собеседники дружно заулыбались:
- Такая книга нужна именно сейчас. Пользуясь международной поддержкой, Тито стремится изолировать Прагу, принизить ее историческую, культурную роль, перенести столицу центральной Европы из Праги в Белград. В Белграде проходят конференции неприсоединившихся стран, симпозиумы, что ни день, какой-нибудь симпозиум, научные конференции. Речь идет о плановой попытке Запада принизить роль Праги как культурно-исторического центра Центральной Европы. Еще Уинстон Черчилль в свое время сказал: «Кому принадлежит Прага - тому будет принадлежать вся Центральная Европа». Прагу не удалось отнять, и поэтому делается попытка перенести духовный и экономический центр на Дунайское побережье.
Так вот, ваша книга должна сыграть важную роль в разоблачении этого проходимца и его преступлений, совершаемых против собственного народа. В этом смысле чехословацкое правительство готово предоставить вам не только право на политическое убежище, но и необходимые условия, чтобы такая книга была поскорее написана и появилась на книжных прилавках - не только на чешском языке, но и на английском.
- Хорошая книга не имеет границ. И не важно, где она напечатана. Напишем в Москве, будем печатать здесь. Кстати, так нам рекомендовали наши итальянские товарищи.
- Почему?
- В целях личной безопасности. Белград тут рядом, и агенты Тито будут пытаться нас обезвредить.
- Это уже наша забота.
- Не только ваша забота, но и наша свобода. Если все время жить в самом надежном укрытии, ни о какой личной свободе речи быть не может. Если на то пошло, приличная тюрьма - самое надежное укрытие.
Этого разговора я ждал давно и знал, что он должен состояться, ибо лидеры того периода любили согласовывать свое мнение с мнением представителей других партий, кроме прочего и для того, чтобы не брать на себя ответственности за все несовпадения с тем, что написано в характеристике. Зная об этом, итальянские коммунисты, более не зависимые от Москвы, сделали кое-какие преувеличения на предмет нашей безграничной преданности международному революционному движению. Копии наших характеристик остались в Риме, в архиве ЦК, и они являются дополнительным гарантом нашей безопасности в СССР.
Уже перевалило за полдень, день ясный, и на улице утомительная жара, а тут, внутри помещения, спасает кондиционер. С утра мы собирались съездить на Влтаву, скупнуться, поплавать немного, а то во время римского сидения «под замком» мускулы стали дряхлыми, двигаемся с большим трудом. Неделько посмотрел сначала на заглянувшее в окна солнце, потом на часы.
Наши посетители быстро разъехались, и мы спустились вниз в буфет и набрали столько вин и закуски, что хватило бы накрыть любой праздничный стол. Не так уж давно этой еды нам бы хватило на недельку-другую, но человек - такое существо, что сытым никогда не будет. Его аппетит возрастает прямо пропорционально количеству приобретаемой пищи, и он останется неразумным обжорой, где бы ни жил и в каком бы обществе ни был.
На пляже мы сразу кинулись в воду. Жажда движения была настолько велика, что несущая прохладу горных ручейков и родников Влтава нас заворожила на целых 2 часа. Мы забыли про еду и вспомнили о ней только на обратной дороге.
- Ничего - дома поедим, - сказал Неделько, любуясь прекрасной этикеткой марочного португальского вина.
Окончание следует